Владимир Высоцкий. 1961 год

 
  • Владимир Высоцкий. 1961 год
  • x x x
  • Татуировка
  • Красное, зеленое
  • x x x
  • Ленинградская блокада
  • Я в деле
  • Бодайбо
  • Город уши заткнул
  • x x x
  • У тебя глаза - как нож
  • x x x
  • x x x

  • x x x



          Пока вы здесь в ванночке с кафелем
          Моетесь, нежитесь, греетесь, -
          В холоде сам себе скальпелем
          Он вырезает аппендикс.

          Он слышит движение каждое
          И видит, как прыгает сердце, -
          Ох жаль, не придется вам, граждане,
          В зеркало так посмотреться!

          До цели все ближе и ближе, -
          Хоть боль бы утихла для виду!..
          Ой, легче отрезать по грыже
          Всем, кто покорял Антарктиду!

          Вы водочку здесь буздыряете
          Большими-большими глотками,
          А он себя шьет - понимаете? -
          Большими-большими стежками.

          Герой он! Теперь же смекайте-ка:
          Нигде не умеют так больше, -
          Чего нам Антарктика с Арктикой,
          Чего нам Албания с Польшей!

          1961

    Татуировка




          Не делили мы тебя и не ласкали
          А что любили - так это позади, -
          Я ношу в душе твой светлый образ, валя,
          А Алеша выколол твой образ на груди.

          И в тот день, когда прощались на вокзале,
          Я тебя до гроба помнить обещал, -
          Я сказал: "Я не забуду в жизни Вали!"
          "А я - тем более!" - мне Леша отвечал.

          А теперь реши, кому из нас с ним хуже,
          И кому трудней - попробуй разбери:
          У него - твой профиль выколот снаружи,
          А у меня - душа исколота внутри.

          И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, -
          Пусть слова мои тебя не оскорбят, -
          Я прошу, чтоб Леха расстегнул рубаху,
          И гляжу, гляжу часами на тебя.

          Но недавно мой товарищ, друг хороший,
          Он беду мою искусством поборол:
          Он скопировал тебя с груди у Леши
          И на грудь мою твой профиль наколол.

          Знаю я, своих друзей чернить неловко,
          Но ты мне ближе и роднее оттого,
          Что моя - верней, твоя - татуировка
          Много лучше и красивей, чем его!

          1961

    Красное, зеленое




          Красное, зеленое, желтое, лиловое,
          Самое красивое - на твои бока!
          А если что дешевое - то новое, фартовое, -
          А ты мне - только водку, ну и реже - коньяка.

          Бабу ненасытную стерву неприкрытую,
          Сколько раз я спрашивал: "Хватит ли, мой свет?"
          А ты - всегда испитая, здоровая, небитая -
          Давала мине водку и кричала: "Еще нет!".

          На тебя, отраву, деньги словно с неба сыпались -
          Крупными купюрами, "займом золотым", -
          Но однажды - всыпались, и сколько мы не рыпались -
          Все прошло, исчезло, словно с яблонь белый дым.

          А бог с тобой, с проклятою, с твоею верной клятвою
          О том, что будешь ждать меня ты долгие года, -
          А ну тебя, проклятую, тебя саму и мать твою!
          Живи себе как хочешь - я уехал навсегда!

          1961

    x x x



          Дорога, дорога - счета нет столбам,
          И не знаешь, где конец пути, -
          По дороге мы идем по разным сторонам
          И не можем ее перейти.

          Но на других не гляди - не надо.
          Улыбнись только мне, ведь я рядом.
          Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,
          Перейди, ели мне невдомек.

          Шагаю, шагаю - кто мне запретит! -
          И лишь столбы отсчитывают путь.
          За тобой готов до бесконечности идти -
          Только ты не сверни куда-нибудь.

          Но на других не гляди - не надо!
          Улыбнись только мне, ведь я рядом.
          Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,
          Перейди, ели мне невдомек.

          Улыбка, улыбка - для кого она?
          А вдруг тому, что впереди идет?
          Я замер и глаза закрыл, но снова - ты одна,
          А я опять прозевал переход!

          Нет, на других не гляди - не надо.
          Улыбнись только мне, ведь я рядом.
          Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,
          Перейди, ели мне невдомек.

          1961

    Ленинградская блокада




          Я вырос в ленинградскую блокаду,
          Но я тогда не пил и не гулял,
          Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,
          В очередях за хлебушком стоял.

          Граждане смелые,
          а что ж тогда вы делали,
          Когда наш город счет не вел смертям?
          Ели хлеб с икоркою, -
          а я считал махоркою
          Окурок с-под платформы черт-те с чем напополам.

          От стужи даже птицы не летали,
          А вору было нечего украсть,
          Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали,
          А я боялся - только б не упасть!

          Было здесь до фига
          голодных и дистрофиков -
          Все голодали, даже прокурор, -
          А вы в эвакуации
          читали информации
          И слушали по радио "От Совинформбюро".

          Блокада затянулась, даже слишком,
          Но наш народ врагов своих разбил, -
          И можно жить, как у Христа за пазухой под мышкой,
          Но только вот мешает бригадмил.

          Я скажу вам ласково,
          граждане с повязками,
          В душу ко мне лапою не лезь!
          Про жизню вашу личную
          и непатриотичную
          Знают уже органы и ВЦСПС!

          1961

    Я в деле




          Я в деле, и со мною нож -
          И в этот миг меня не трожь,
          А после - я всегда иду в кабак, -
          И кто бы что не говорил,
          Я сам добыл - и сам пропил, -
          И дальше буду делать точно так.

          Ко мне подходит человек
          И говорит: "В наш трудный век
          Таких, как ты, хочу уничтожать!"
          А я парнишку наколол -
          Не толковал, а запорол, -
          И дальше буду так же поступать.

          А хочешь мирно говорить -
          Садись за стол и будем пить, -
          Мы все с тобой обсудим и решим.
          Но если хочешь так, как он, -
          У нас для всех один закон,
          И дальше он останется таким.

          1961

    Бодайбо




          Ты уехала на короткий срок,
          Снова свидеться нам - не дай бог, -
          А меня в товарный - и на восток,
          И на прииски в Бодайбо.

          Не заплачешь ты и не станешь ждать,
          Навещать не станешь родных, -
          Ну, а мне плевать - я здесь добывать
          Буду золото для страны.

          Все закончилось: смолкнул стук колес,
          Шпалы кончились, рельсов нет...
          Эх бы взвыть сейчас! - жалко нету слез -
          Слезы кончились на семь лет.

          Ты не жди меня - ладно, бог с тобой, -
          А что туго мне - ты не грусти.
          Только помни - не дай бог со мной
          Снова встретиться на пути!

          Срок закончится - я уж вытерплю.
          И на волю выйду, как пить, -
          Но пока я в зоне на нарах сплю,
          Я постараюсь все позабыть.

          Здесь леса кругом гнутся по ветру,
          Синева кругом - как не выть!
          Позади - шесть тысяч километров,
          А впереди - семь лет синевы...

          1961

    Город уши заткнул




          Город уши заткнул и уснуть захотел,
          И все граждане спрятались в норы.
          А у меня в этот час еще тысяча дел, -
          Задерни шторы
          и проверь запоры!

          Только зря: не спасет тебя крепкий замок,
          Ты не уснешь спокойно в своем доме, -
          А потому, что я вышел сегодня на скок,
          А Колька Демин -
          на углу на стреме.

          И пускай сторожит тебя ночью лифтер,
          И ты свет не гасил по привычке -
          Я давно уже гвоздик к замочку притер,
          Попил водички
          и забрал вещички.

          Ты увидел, услышал - как листья дрожат
          Твои тощие, хилые мощи, -
          Дело сделал свое я - и тут же назад,
          А вещи - теще
          в Марьиной роще.

          А потом - до утра можно пить и гулять,
          Чтоб звенели и пели гитары,
          И спокойно уснуть, чтобы не увидать
          Во сне кошмары,
          мусоров и нары.

          Когда город уснул, когда город затих -
          Для меня лишь начало работы...
          Спите, граждане, в теплых квартирах своих -
          Спокойной ночи,
          до будущей субботы!

          1961

    x x x



          Что же ты, зараза, бровь себе побрила,
          Ну для чего надела, падла, синий свой берет!
          И куда ты, стерва, лыжи навострила -
          От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет!

          Знаешь ты, что я души в тебе не чаю,
          Для тебя готов я днем и ночью воровать, -
          Но в последне время чтой-то замечаю,
          Что ты мне стала слишком часто изменять.

          Если это Колька или даже Славка -
          Супротив товарищей не стану возражать,
          Но если это Витька с Первой Перьяславки -
          Я ж тебе ноги обломаю, в бога душу мать!

          Рыжая шалава, от тебя не скрою:
          Если ты и дальше будешь свой берет носить -
          Я тебя не трону, а душе зарою
          И прикажу в залить цементом, чтобы не разрыть.

          А настанет лето - ты еще вернешься,
          Ну, а я себе такую бабу отхвачу,
          Что тогда ты, стерва, от зависти загнешься,
          Скажешь мне: "Прости!" - а я плевать не захочу!

          1961

    У тебя глаза - как нож




          У тебя глаза - как нож:
          Если прямо ты взглянешь -
          Я забываю, кто я есть и где мой дом;
          А если косо ты взглянешь -
          Как по сердцу полоснешь
          Ты холодным, острым серым тесаком.

          Я здоров - к чему скрывать, -
          Я пятаки могу ломать,
          А недавно головой быка убил, -
          Но с тобой жизнь коротать -
          Не подковы разгибать,
          А прибить тебя - морально нету сил.

          Вспомни, было ль, хоть разок,
          Чтоб я из дому убег, -
          Ну когда же надоест тебе гулять!
          С грабежу я прихожу -
          Язык за спину завожу
          И бегу тебя по городу шукать.

          Я все ноги исходил -
          Велосипед себе купил,
          Чтоб в страданьях облегчения была, -
          Но налетел на самосвал -
          К Склифосовскому попал, -
          Навестить меня ты даже не пришла.

          И хирург - седой старик -
          Он весь обмяк и как-то сник:
          Он шесть суток мою рану зашивал!
          А когда кончился наркоз,
          Стало больно мне до слез:
          Для кого ж своей я жизнью рисковал!

          Ты не радуйся, змея, -
          Скоро выпишут меня -
          Отомщу тебе тогда без всяких схем:
          Я тебе точно говорю,
          Востру бритву навострю -
          И обрею тебя наголо совсем!

          1961

    x x x



          Если нравится - мало?
          Если влюбился - много?
          Если б узнать сначала,
          Если б узнать надолго!

          Где ж ты, фантазия скудная,
          Где ж ты, словарный запас!
          Милая, нежная, чудная!..
          Эх, не влюбиться бы в вас!

          1961

    x x x



          Из-за гор - я не знаю, где горы те, -
          Он приехал на белом верблюде,
          Он ходил в задыхавшемся городе -
          И его там заметили люди.

          И людскую толпу бесталанную
          С ее жизнью беспечной {и} зыбкой
          Поразил он спокойною, странною
          И такой непонятной улыбкой.

          Будто знает он что-то заветное,
          Будто слышал он самое вечное,
          Будто видел он самое светлое,
          Будто чувствовал все бесконечное.

          И взбесило толпу ресторанную
          С ее жизнью и прочной и зыбкой
          То, что он улыбается странною
          И такой непонятной улыбкой.

          И герои все были развенчаны,
          Оказались их мысли преступными,
          Оказались красивые женщины
          И холодными и неприступными.

          И взмолилась толпа бесталанная -
          Эта серая масса бездушная, -
          Чтоб сказал он им самое главное,
          И открыл он им самое нужное.

          И, забыв все отчаянья прежние,
          На свое место встало все снова:
          Он сказал им три са{мые} нежные
          И давно позабытые {слова}.

          1961